Название: Холод
Автор: Yellow Mello
Категория: джен, и докажите, что нет. Х)
Рейтинг: G
Жанр: general, POV
Пары или/и основные персонажи: Лиам Лунеттес, Ксеркс Брейк
Для Christine von Lemberg, который(ая) хотел(а):
Брейк/Руфус, Брейк/Лиам, Руфус/Лиам. Чтобы не слишком радужно, а остальное - на усмотрение автора.читать дальшеЕго окружает холод. Холод, не похожий на морозную колкость или подвальную сырость. Его трудно толково с чем-то сравнить. Он не причиняет дискомфорта, даже наоборот. В нём есть что-то успокаивающее, умиротворяющее и убаюкивающее, словно тебя окружила пустота и тьма. И вокруг нет абсолютно ничего. Целая бесконечность этого ничего.
Ни искорки света. Никаких оттенков – даже чернота окружающей тьмы не имеет их. Бархатная, словно южная ночь, она обволакивает, но всё же не приносит характерного тепла.
Словно находишься в доме, где уже пару недель никто не живёт. Вроде всё на местах – уютная планировка, дорогая удобная мебель, мягкие ковры. Но тяжёлые занавески на окнах пахнут пылью, некогда прекрасные розы, стоявшие в изящной вазе на журнальном столике, засохли и частично облетели. Там же, рядом с вазой, лежит толстая потрёпанная книга, которую явно любили перечитывать, виден золотистый край закладки почти в самом конце, но дочитать книгу явно не успели.
Беззвучно покачивается приоткрытая дверь от неосязаемого сквозняка, постель аккуратно заправлена и спрятана под мягким покрывалом, на спинке стула висит тщательно выглаженный пиджак...
Не слышно шагов, голосов, смеха. Дом жив и мёртв одновременно. Словно все, кто существовал в нём долгие годы, вдруг разом исчезли, не успев даже оставить свои повседневные дела.
Вот, на что похож этот холод.
Тишина невозмутимо висит в этом замёрзшем воздухе, отнюдь не вызывая штампового звона в ушах. Она просто есть. Она везде. И даже шевелиться не хочется, чтобы не нарушить её.
Можно закрыть глаза. Можно открыть их. Ничего не меняется. Лиам всё же предпочитает не открывать. Так создаётся впечатление спокойного сна, который посещает его столь редко. Этим сном можно насладиться теперь, пока есть возможность, ничто и никто не тревожит. Тем более, что никакой боли сейчас нет, он не чувствует нанесённых ран, ему хорошо и даже почти уютно.
Здесь нет времени, а потому и не надо никуда спешить. Нет никаких важных дел, нет недовольного герцога и его претензий, нет насмешливых шуток Ксеркса, нет бесконечных стопок бумаг, нет шума, беготни и суеты. Нет зла, опасных врагов и пугающих чудовищ. Нет интриг, коварства и обид.
Быть может, имеет смысл пользоваться этим тихим уголком сознания время от времени? Вместо отпуска, которого у Лиама никогда не бывает. Наверное, было бы замечательно. Отдохнуть иногда хочется невероятно, ведь даже в свои выходные дни он не может позволить себе расслабиться и забыть об обязанностях. В конце концов, иногда полезно отдохнуть и от знакомых лиц, которые свом неизменным присутствием рано или поздно начинают вызывать робкое, но раздражение. Отдохнуть.
Быть может, думает Лунеттес, это и есть Бездна? В таком случае, в ней нет ничего ужасного. Хотя, конечно, довольно одиноко. И если такое одиночество полезно время от времени, то вечности в подобной пустоте он никому бы не пожелал. Нет, действительно. Потому что имя этой уютной пустоте – Смерть.
Глубокий чёрный бархат медленно и плавно светлеет. Неравномерно, сероватыми пятнами, лениво и неохотно. Лиаму кажется, будто он наблюдает за проявлением фотографии. Память услужливо подбрасывает недавнее чаепитие в саду, когда было много гостей и много улыбок. Новенький на вид, но старый по модели фотоаппарат Оскара Вессалиуса. Шумную толпу фотографирующихся, их смех, ворчание, чей-то неловкий толчок локтём, короткую вспышку… Получившееся фото Лиам ещё не видел. И увидит ли?..
Уши улавливают звук, который мозг, расслабленный покоем, ещё не готов отличить и воспринять. Но постепенно зыбкий сон отступает, явь обретает свои контуры, шум превращается в знакомые голоса, а серые пятна – в знакомые лица.
Первое, что он действительно слышит чётко – слова Ксеркса, удивлённо-растерянную окраску его чуть охрипшего голоса.
Первое, что он действительно видит чётко – его лицо, измученное, с неуверенным из-за своей беспомощности взглядом и нервным подрагиванием губ.
Первое, что он действительно ощущает – прикосновение его руки, столь же нервное, быстрое, осторожное.
Первое, что он успевает сказать про себя, когда молчавшее до сих пор сердце отзывается глухим ударом – «я люблю тебя!», даром что с языка эта мысль срывается в абсолютно других словах и совсем с другим оттенком.
И Лиаму не хочется больше долгих одиноких отпусков в тишине и покое.
Ему хочется золотистого света люстр в уютной гостиной. Горячего чая, звонких шуток и мягкого тепла красивых бледных рук.
А кошмар ещё не окончен, и хоть смертельный холод отпустил Лунеттеса, это ещё не означает того, что эти цепкие объятья не поймают его сегодня снова. Только уже – раз и навсегда.
И никто не обещает, что этот «отпуск» окажется таким же тихим и умиротворяющим. Никто вообще ничего не обещает.
И времени на сомнения больше нет. И тёплая гостиная где-то далеко.
Близко лишь - взгляд невидящих глаз, едва заметно дрожащий голос и тепло красивых бледных рук.